"Надежда Бигун из Минэкономики: 'Если бы Россию немедленно отключили от SWIFT, это привело бы к краху, военным закупкам и зависти Европы.'"

В Украине вскоре начнется новый этап реформы тендеров с изменениями в ряде закупочных процедур. В соответствии с требованиями ЕС в рамках переговоров о вступлении в Верховной Раде планируется обновление закона о публичных закупках, что приведет к пересмотру некоторых правил. Это делается для адаптации европейских норм к национальным стандартам. В условиях войны и по запросу времени также происходят другие значимые изменения в сфере тендеров.

Подробности об этом в интервью "Телеграфу" раскрыла Надежда Бигун, заместитель министра экономики Украины.

Во второй части беседы с представителем экономического блока правительства обсуждаем борьбу с существующими схемами на открытых торгах, злоупотребления со стороны крупных госпредприятий, гибкие закупки для отечественной оборонной отрасли. Кроме того, в контексте войны затрагиваем тему коллапса экономики РФ и причины, по которым, несмотря на прогнозы, она все еще не рушится.

Полную видеоверсию разговора с Надеждой Бигун можно посмотреть на нашем YouTube-канале.

О тендерных схемах и роли Prozorro

— Продолжая тему тендеров, вопрос следующий: несмотря на шаги государства по детенизации закупочной сферы и работу системы Prozorro, наш постоянный мониторинг и анализ закупок в государственном секторе (например, в "Ощадбанке", НАЭК "Энергоатом" и других организациях) показывают, что продолжают существовать злоупотребления, схемы и "перекосы". Если говорить о допороговых закупках (200 тыс. грн для товаров и услуг и 1,5 млн грн для работ), как правило, в них участвует один участник, фирма сомнительного происхождения и т.д. Как можно усилить государственное регулирование, антикоррупционную борьбу, или какими другими инструментами можно прекратить эти явления, быстро реагировать, отменяя тендеры, наказывать виновных и т.д.?

— Мне кажется, важно понимать, что Prozorro — это не антикоррупционная система, а система закупок. Она, прежде всего, должна отвечать на вопрос, кто ее клиент и какую задачу решает. Клиентом системы является заказчик.

Заказчики используют эту платформу, и им нужно, чтобы она функционировала так, чтобы они могли своевременно удовлетворять потребности своей организации. Prozorro должна обеспечивать, чтобы закупочный процесс проходил таким образом, чтобы информация (которая может быть важна с точки зрения антикоррупции) была доступной.

Им [заказчикам] не требуется сложный, длительный процесс, запрашивать какие-либо документы или что-то еще. Если правоохранителям нужно, они просто открывают или бизнес интеллидженс, наш модуль аналитики (звучит как научная фантастика), или заходят на портал Prozorro. Там правоохранительные органы быстро находят всю необходимую информацию, не тратя несколько дней на запросы, а всего 10 минут на получение данных. Вот для чего нужна Prozorro.

Но если правоохранители находят проблемы и ничего с этим не делают, то Prozorro не решит проблему коррупции. У нас в системе достаточно информации, и общественность это видит и обращает внимание. Часто, благодаря тому, что общественность обращает внимание [на злоупотребления], начинаются действия со стороны тех, кто должен контролировать эффективность закупок.

— Достаточно ли этого?

— Наверное, недостаточно. Мне кажется, что вся трансформация системы закупок должна происходить в направлении того, чтобы контролирующие органы (Государственная аудиторская служба, АМКУ, Счетная палата и правоохранители) начали фокусироваться не на форме, а на сути.

Получается, что если условный "Энергоатом" или кто-то другой имеет человека, который хорошо умеет проводить процедуру закупки в соответствии с законом, и по форме все правильно, но в итоге получается очень дорого, то наши проверяющие органы говорят "нет" (т.е., все прозрачно и якобы законно. — Авт.). И мы здесь ничего не можем сделать. Мы можем проверить, все ли документы приложены, стоят ли запятые на своих местах, с какой стороны нумерованы страницы и т.д.

А как увидеть, что могли быть какие-то согласования между заказчиком и поставщиком, как увидеть, что цена была сформирована не по рыночным принципам и т.д.? Это сложнее и требует более глубокого анализа рынка, и поэтому контролирующие и правоохранительные органы стараются не заходить в эту область.

Поэтому сейчас Украина пытается балансировать между позицией, что на госзакупках должно быть все зарегулировано (где все должно быть четко и однозначно) и тем, что нельзя строить всю систему контроля и закупок только вокруг формальных аспектов, не учитывая результаты [торгов]. Мы пытаемся найти баланс, где-то двигаться в сторону усиления контроля, чтобы на то, на что обращает внимание общественность, могли обращать внимание и наши контролирующие органы.

Но этот сдвиг также не произойдет быстро, и это изменение парадигмы мышления (так называемый mindset).

Сейчас, если взять какого-либо исполнителя (условный "Энергоатом") и спросить его, о чем он думает, когда проводит тендер. Он ответит, что думает о том, за что его будут наказывать: за неверно поставленные запятые и наличие всех тендерных документов. Его никогда не накажут за неадекватную цену. Поэтому он будет сосредоточен именно на этом, и, соответственно, мы будем иметь такие результаты (существование схем. — Авт).

О гибких закупках для ВСУ во время войны

— В контексте войны мы заметили активизацию нашего оборонного производства с одной стороны и государственное регулирование в этой сфере с другой. Есть ряд национальных производителей, которые жалуются на избыточную бюрократию и бумажную волокиту. Можно ли создать список зарекомендовавших себя, условно честных компаний, которые не срывают оборонные заказы и долго работают на рынке, чтобы устранить ненужные бюрократические процедуры с учетом требований военного времени?

— У нас действительно сложилась такая ситуация, что есть два действующих закона: "О публичных закупках" и "Об оборонных закупках". До широкомасштабной войны закон об оборонных закупках касался только вооружения, военной и специальной техники. То есть это был чисто военный закон для военных.

Но когда началась широкомасштабная война, мы столкнулись с тем, что из-за определенных требований безопасности и обороны вся продукция для нужд безопасности и обороны действительно не может закупаться по процедурам публичных закупок, где все видно. Это был серьезный вызов, и мы были вынуждены пересмотреть наши подходы. Мы уже не могли действовать так, как раньше.

Законом об оборонных закупках на самом деле предусмотрен реестр поставщиков. Этот реестр должен был создать и вести Минстратегпром. К сожалению, его не создали. Хотя соответствующий закон, кажется, приняли в 2020 году. Реестр не был создан, а потом началась широкомасштабная война, и уже не было возможности это сделать. Но к этому вопросу время от времени возвращаются.

Если говорить глобально о потребностях безопасности и обороны, то в этом сегменте все равно будет часть продукции, которая должна закупаться по публичным процедурам. И, наверное, нецелесообразно было бы создавать такой реестр для условных производителей формы, обуви или бронежилетов. Все равно товары, которые закупает Государственный оператор тыла (ГОТ), проходят по публичным номенклатурам.

Есть общее понимание с коллегами из других министерств (мы это обсуждаем), что в этой области должны действовать процедуры или очень похожие на те, что есть в открытых торгах (где вся информация полностью открыта), или что-то подобное.

Как раз сейчас тестируем динамическую систему закупок (которая является открытой рамкой и появляется